Джимми

Эта история про нашего соседа снизу по имени Джимми и о том, как мы познакомились.

Мы тогда только что въехали в новую квартиру и поселились на фактическом третьем этаже, который в теории местного антуража считается вторым. Это происходит потому, что первый этаж здесь называется «ground floor» и, таким образом, нумерация сдвигается на единицу вверх. Тут я должна отметить, что в двух предыдущих наших локациях, в Одессе и Кишинёве, мы всегда жили на практическом втором этаже, который именно так и нумеровался. Так уж нам везло. Поэтому в моей голове в целом ничего не изменилось. Зря.

Итак, был солнечный воскресный день. Я возвращалась из магазина и поднялась на свой этаж. Вставила ключ в замок. Ключ в процессе немного сопротивлялся, но в итоге сдался, так что меня это ни капли не насторожило. Не насторожил меня и ярко-синий цвет двери, в отличие от нашего нежно-голубого. Не сбило с толку и горизонтальное расположение щели почтового ящика, в отличие от нашего вертикального. Но вот когда ключ не повернулся, я подняла глаза на номер квартиры и мгновенно осознала, что происходит. Всё, что описано в этом абзаце, длилось не более пяти секунд. И все мои мысли в тот момент, когда я выдернула ключ и побежала на свой этаж, были исключительно молитвами Одину о том, чтобы в квартире под нами никого не оказалось дома.

Когда я остановилась перед своей голубой дверью, внизу открылась синяя и мужской голос настороженно поинтересовался:

— Что происходит?

Я решила, что надо ответить. Во-первых, прятаться как-то стыдно, а во-вторых, не дождавшись ответа, сосед вполне мог позвонить в полицию. Это уже позже я узнала, что Джимми не позвонил бы в полицию, даже если бы к нему ломилась вся ирландская мафия. Но тогда спустившись на один лестничный пролёт так, чтобы он меня видел, но не мог дотянуться, я перевесилась через перила и сообщила обладателю голоса, что мне очень-очень жаль и что я его новая соседка из квартиры над ним, которая перепутала этажи.

Передо мной предстал очень худой небритый парень лет тридцати пяти, весь в пирсинге и татуировках. Его всклоченные волосы торчали в разные стороны, и я начала совестливо подозревать, что я его разбудила. Тем не менее он очень искренне мне обрадовался, и это даже было бы удивительно, если бы не одурманивающий запах «специфического благовония», вырвавшийся наружу из его апартаментов.

— Это ничего, — сказал он, — что вы ошиблись! Это нормально! Это ОК! Просто я сижу в своей квартире, на своем диване, смотрю свой телевизор и тут моя дверь! Она почти открылась! А это были вы! Просто вы! А я так испугался!

Я еще раз извинилась перед ним за эту идиотскую ситуацию и мы расстались друзьями, забыв представиться друг другу, но пожелав хорошего дня.

Дома я еще долго терзалась угрызениями совести вперемешку с желанием как-то реабилитироваться и испечь соседу пирог с извинениями. На эту тему я решила посоветоваться с нашим другом, который давно здесь живёт. Когда я рассказала ему о воскресном происшествии, он со смехом сказал, что для пирога у меня нет главного ингредиента, который точно понравится этому парню. И он был чертовски прав.

За вторую половину лета и всю последующую осень мы успели здорово просветиться насчёт привычек и распорядка дня Джимми. С утра он обычно где-то работал. Днём его можно было встретить торчащим на улице или направляющимся в магазин, причем его состояние могло колебаться от «абсолютно трезвый», до «я тебя узнал, но не могу говорить». Тут я просто обязана уточнить, что вне зависимости от этого спектра условий, он всегда сохранял приветливость и благодушие. Вечером его было не слышно, но ароматы его курительной смеси, пробирающиеся через открытые окна, неизменно сообщали нам о том, что Джимми наконец-то дома. И, наконец, иногда к Джимми заходили друзья, с которыми он до глубокой ночи слушал музыку и весело швырялся мебелью.

Кстати, именно от его друга я и узнала, что Джимми зовут Джимми. Как-то раз в дверь постучали, снаружи стоял человек, который едва держался на ногах, примерно на таком же уровне соображал и видел, но пока еще не до конца растерял способности транслировать звуки.

— Джимми, — выдал он и, когда я не выказала никакой реакции, добавил слово и вопросительную форму, — Джимми дома?

— Не знаю, — ответил я, моментально догадавшись, чей это гость, — возможно, он дома, но этажом ниже.

— Мне очень жаль, — сказал незнакомец, развернулся на сто восемьдесят градусов и постучал в дверь напротив. Ему не открыли, тогда он наклонился к почтовой щели и спросил туда, — Джимми, ты дома?

— Вам стоит попробовать это этажом ниже, — повторила я.

— Мне очень-очень жаль, — грустно вздохнул парень и пошел вниз.

***

Поздней осенью Джимми исчез вместе с друзьями и неповторимым ароматом «специфического благовония». Его квартира до сих пор пустует и не сдаётся, так что у нас много вариантов развития событий. Возможно, он просто отправился на отдых от своего изнуряющего образа жизни. Или, может быть, на зиму, подобно чайкам, Джимми покидает наш район, чтобы вернуться с теплыми ветрами, как Мэри Поппинс. Или он превратился в зомби и его доедает суровая эдинбургская мышь, о которой я рассказывала в Диалогах в ТАРДИС». Другими словами, как говорилось в одном вирусном видеоролике: «Мы не знаем, что это такое. Если бы мы знали, что это такое. Но мы не знаем, что это такое».