У нас масочный

Здесь будет много злого пандемического контента. Если вы впечатлительный сторонник теории «Нет никакого вируса», лучше переходите к следующей истории.

***

2020 год. Одесса. Начало пандемии. Вакцин нет. Люди умирают. Но «как вы смеете не пускать нас святить куличи?!».

Побуду сволочью.

Если вы действительно верите в Бога, на кой хрен вам ряженый посредник? Поставьте куличи на подоконник, помолитесь или просто попросите Бога благословить вашу пасхальную пищу.

Уверена, он справится и поймёт. Ведь Он всемогущ, всепрощающ, всепонимающ, всеведущ. Ведь Он — есть любовь.

А если вы не верите в то, что Бог так может, то вы вряд ли верите в Бога. Тогда снова тот же вопрос: на кой хрен вам ряженый посредник?

Как говорится, если вы пришли молиться о дожде, то почему вы пришли без зонта?

***

2020 год. Одесса. Начало пандемии. Вакцин нет. Люди умирают. Родилось в ходе наблюдения за окружающими.

Я сегодня определила, что появилось три вида новых религиозных направлений в связи с коронавирусом. Первое. Последователи Джека Дэниэлса. Это те, которые верят в коронавирус, но относятся к нему с огромной долей юмора и скепсиса. Они не носят маски, а дезинфецируются прямо из горла вовнутрь, лежа на пляже.

Второе. Адвентисты Седьмого километра. Они отрицают наличие вируса. Вирус придумало мировое правительство, чтобы разорить их. Нет никакого вируса. Приезжайте.

Третье. Язычники. Они верят в два верховных божества. Великая Гречка и Туалетная Бумага. Тут, я думаю, всё ясно. Эти должны сожрать как можно больше гречки, а последствия утереть туалетной бумагой. Это обряд жертвоприношения, который убережет их от вируса.

Ну... и мы. Атеисты. Мы знаем, что вирус есть, мы адекватно покупаем обычную еду, мы знаем цену маскам, мы дезинфицируем и моем руки.

И мы выживем. Обязательно. Причём, как ни странно, все.

***

2020 начало пандемии. У нас за стеной спальни — офис. Точнее, комната его отдыха и досуга. А еще у нас через эту стену отличная слышимость. Не как у Ильфа и Петрова, но если орать и ржать, то можно разобрать отдельные слова.

Наступил карантин, начальник, вероятно, самоизолировался дома, а планктончик стал дежурить парами, потому что война войной, а зарплата по расписанию.

И вот, совершенно озверев и одичав от отсутствия спортзалов и кабаков, ребята взяли в моду засиживаться до часу ночи и приходить в выходные. А ещё эти находчивые ребята принесли в офис мяч. Не знаю, футбольный ли, баскетбольный ли, но играли и играют они в него крайне активно.

Сначала я их жалела и говорила: ну пусть мужики отдыхают! Ну, где им сейчас еще? Но дай человеку палец и он тебе его откусит по локоть. В час ночи и с утра в воскресенье эти горе-спортсмены не желали останавливаться. Гневно стучать в стену помогало не слишком надолго, мат планктончик понимает выборочно и даже пытается отвечать. Через стенку, конечно.

Были идеи: вызвать полицию, позвонить арендодателю, написать в головной офис фирмы. Но всё это как-то неправильно. Уволят же дураков в карантин. Нехорошо. Бить этих людей мне запрещает Доктор, мотивируя это уголовным кодексом, хотя я ему уже сто раз объясняла, что бить можно не оставляя следов. По крайней мере снаружи. Я знаю. Я видела, как люди устроены. Но увы.

Наступило лето. Открылись нараспашку наши соседние окна и то, что отдавалось в пол и стену, стало проникать через антимоскитную сетку. Слышимость между нашими холодно враждующими лагерями повысилась и противник попал в плохую ситуацию, потому что одним прекрасным утром я нашла выход.

Как только он или они начинали играть в мяч, я начинала петь. Пою я отлично. Во-первых, громче Ивана Козловского. Во-вторых, в телешоу «Голос» ко мне бы развернулись все четыре кресла на первых двух секундах. Ну, просто чтобы посмотреть, кто насилует павлина, и потребовать немедленно прекратить это делать.

В-третьих, песни я сочиняю сама. Подобно акыну, который поёт всё, что видит, я пою всё, что слышу и думаю, преимущественно на мотив военных маршей, как мне кажется.

Мой хит: «Тебе никогда не стать спортсменом, потому что долбоёбов в спортсмены не берут».

Офисники так заслушивались, что прекращали свои робкие попытки стучать мячом мне по мозгам. Да-да, уже робкие.

В общем, не будите спящего дракона, а то он проснётся и запоёт. Такие дела.

***

2020. Одесса. Июль. Постигаю азы дипломатии. Какой-то мужик спросил, зачем я в маске. Вместо «А какое тебе, блядь, дело?», я ответила: «Я — страшненькая». Результатом довольна. Но вот какое ему, блядь, дело, всё ещё не ясно.

***

2020. Одесса. Октябрь. А вот в субботу встретился мне мужик один. Очень-очень ржал, что я в маске. Разве что пальцем не тыкал. Так увлечённо ржал, что не заметил рекламный щит «на путях». Мгновенная карма — жестокая сука. Портрет друга, все дела.

***

2021. Одесса. В магазине, когда я рассчиталась на кассе, ко мне почти вплотную подошла молодая женщина, протянула мне сто гривень и поинтересовалась:

— Девушка, а вы можете рассчитаться?

— В каком смысле? — спросила я, думая, что ей не хватает денег или нужно разменять сотку.

— Ну, у вас маска, а у меня нет, — невозмутимо пояснила она, — вот и рассчитайтесь за меня.

— Нет, — ответила я, — к сожалению, не могу.

И ушла, не глядя на реакцию. Я даже не стала объяснять ей, что маска у меня вовсе не для того, чтобы рассчитываться на кассе.

Вот такое я говно. Ни о чём не жалею.

***

Конец 2021. Одесса. Красная зона. Центр города. Молодой мужик вполне приличного вида, хорошо одет. Остановился возле урны, достал стакан с кофе (вероятно), заглянул в него через дырочку. Допил, выбросил. Какие в жопу маски?